Беседы за чаем с О. Двуреченским (часть 3)

Система, плохо работающая сегодня - совсем не обязательно должна плохо работать вчера. Скорее наоборот. Ибо система вчера и система сегодня - это не одна и таже система, а система в развитии. Развитие обостряет проблемы.

Так какие-жэ проблемы накопились к 1965 году ? Я догадываюсь, что это вы на "хрущёвский ревизионизм" намекаете, о котором напишете ниже. Но разве это не логично: когда социалистическая экономика уже есть - рабочий класс перестаёт быть классом, ибо исчезает его различие с буржуазией ? В пролетарском государстве не может быть пролетариев, ибо собственность принадлежит им - т.е. собственность становится общенародной. И авангард класса исчезает - ибо исчезает класс, все владеют собственностью. А вот с развитием личностей уже сложнее. По-вашему, как это должно быть: в театр ходить что-ли.. ? :)

И хотя я с вами в общем согласен, в части, ниже тезиса о сущности исторического развития. Там, где вы пишете о превращении рабочих в ресурс.. Но, мне кажется, тут надо уже перейти от общего рассмотрения к деталям: развить тезис "Как известно сущность истории, прогресс общества состоит в движении к полному благосостоянию и свободному всестороннему развитию всех членов общества." Ибо известно: что "известное" - не значит познанное :) По-моему ниже этого тезиса не хватает общих категорий, для рассуждения.

Для начала попробую явить сущность прогресса общества, через определение самого общества. И хотя в приведённом вами тезисе это полагается сделать через "движение к полному благосостоянию и развитию всех членов общества", но чё-то я пасую это делать. Возможно потому, что не понятно: что такое это "развитие" - ведь не походы в театр-жэ :) С другой стороны: т.к. развитие человека неразрывно с развитием общества, то удастся показать и развитие человека.

Рассмотрим, что такое общество: просто рядом стоящие люди не образуют общества - постояли и разошлись, их ничего не связывает; для связи людей нужно участие в общем деле - определённом общественном процессе. Это может быть всё что угодно - от говорения и половых отношений, до отношений экономических - любые общие дела. Критерия "правильности" отношений, с точки зрения "развития" пока не дано - так-что берём любые отношения. Значит: участие в общих делах - это появление общества; неучастие - исчезновение общества. Общественные процессы(или просто общие дела), связывающие людей - это и есть общество. Какое слово лучше использовать "дела" или "процессы", или может "движения", "бытие".. ?

Отсюда видно: чем больше людей будет включено в общественный процесс - тем больше общество будет количественно - это количественный показатель общества. Но включение большого числа людей в один процесс невозможно чисто физически, по причине пространственной и временной определённости общественных процессов. Тут, выражаясь диалектически, просматривается пространственно-временная мера. Поэтому, начиная с какого-то момента количественное включение людей в единый общественный процесс возможно только как групп выполняющих определённую общественную функцию и значит имеющих определённое общественное качество, отличающее эту группу от других групп - это качественный показатель общества. Однако группы не должны терять связи между собой - чтоб оставаться в едином обществе. И эти связи уже не между людьми, а между группами.. Но на уровне людей, межгрупповые связи естественно ослабевают..

Таким образом: Новые члены общества могут соответствовать своему определению "членов общества" только приобретая определённое качество - "специализацию" - в этом обществе. Но и само их появление, в случае увеличения количества членов общества вообще - ведёт к ещё большей дифференциации общества в целом. Т.е. это, как мне кажется, уже тянет на общее понятие развития общества: усложнение общества, как единого целого. Однако обнаруженное "разобщение" людей, входящих в разные группы, показывает: что развитие общества само по себе ещё не ведёт к развитию каждого человека; а скорее наоборот - превращает человека в функцию.

Поэтому с точки зрения человека(члена общества), развитие - это включение его в как можно большее количество общественных процессов, соответственно в разных качествах - в этом его развитие как общественного человека..

Пока на этом остановлюсь.

Ну это и есть уравниловка! Именно когда рассматривается "доходность народного хозяйства в целом" - значит можно взять от хорошо работающего и передать плохо работающему. Вот вам и доходность народного хозяйства в целом! А когда берется в учет доходность именно конкретного предприятия - это ставит шлагбаум для уравниловки. Кто плохо работал - том меньше заработал, и наоборот. Это и есть реальный социализм. И там у вас еще фактические неточности, прекрасно отраженные в книге дэна Валового "Экономика абсурдов и парадоксов". Но хотя бы давайте с базовым посылом разберемся. Если будет под контролем доходность каждого предприятия - только тогда и появится механизм для уничтожения уравниловки.

Почитай речь Сталина на XVIII съезде партии, где был провозглашен переход к высшей фазе коммунизма, и где Сталин заявил, цитирую: "Теперь основная задача нашего государства внутри страны состоит в мирной хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной работе. Что касается нашей армии, карательных органов и разведки, то они своим острием обращены уже не во внутрь страны, а во вне ее против внешних врагов." и где в решениях было записано, цитирую: "СССР вступил в третьем пятилетии в новую полосу развития, в полосу завершения строительства бесклассового социалистического общества и постепенного перехода от социализма к коммунизму" и, цитирую "В нынешних условиях... гигантски поднимается роль советской интеллигенции... Теперь... решают дело советские культурные силы, ВОЗГЛАВЛЯЮЩИЕ массы ТРУДЯЩИХСЯ В ИХ ВЕЛИКОЙ БОРЬБЕ ЗА ПОЛНУЮ ПОБЕДУ коммунизма». При этом в принятой незадолго до съезда Сталинской конституции было сказано, цитирую: "«Вся власть в СССР принадлежит трудящимся города и деревни в лице Советов депутатов трудящихся». Как известно трудящимися при Сталине были все, т.е. народ. Так что не ври. В деле строительства коммунизма Хрущев был верным продолжателем дела Сталина. Да и сам посуди, какая может быть диктатура пролетариата в бесклассовом социалистическом обществе.

"Проект положения о рабочем контроле" был напечатан 16(3)ноября 1917г.в "ПРАВДЕ"№178,псс.т.22.ст27.Что говорит отом,какое стратегически важное значения придавал В.И.Ленин этому вопросу.Но и наши враги знали цену этому вопросу.Ельцен захватив власть, сразу своим указам ликвидировал народный контроль, и отменил бух учёт на предприятиях.Что открила ворота к массовому разграблению предприятий. 2.Работу оценивала не какая то девочка, а все работы были пронормированы,где было установлена не только время на каждую операцию, но и заработанная плата.И при выполнении задания,устанавливался % премии.С 1980г.коллективам бригад давалась право решать расприделение заработанной платы, и возможность регулировать численность рабочих в бригаде.По моему мнению,это и являлось началом САМОуправления на предприятии.Более того,это положения давало возможность воспитывать совершенно нового человека, и его отношения к предприятию,как своему личному.НО к этому можно вернуться только тогда,когда власть будет в руках народа.

ВЫ ОШИБАЕТЕСЬ. ЗАЯВКА НА ПЕРЕСМОТР КЛЯЧЕВЫХ ПОЛОЖЕНИЙ МАРКСИЗМА О КЛАССОВОЙ БОРЬБЕ И ДИКТАТУРЕ ПРОЛЕТАРИАТА БЫЛА СДЕЛАНА ТОВ.СТАЛИНЫМ!!!

…Как и предусматривалось, пленум ЦК ВКП(б) открылся 1 июня. Перед началом первого заседания все его участники получили проект новой конституции и наконец познакомились с ним. И даже при беглом чтении не могли не заметить того, что отличало его от достаточно хорошо знакомого всем старого основного закона.

Исчез важнейший первый раздел «Декларация об образовании Союза Советских Социалистических Республик», наиболее идеологизированная часть конституции, подчеркивавшая исключительность политического строя страны, объяснявшая ее изолированность нескрываемой устремленностью лишь к одному — к мировой революции с ничем не подкрепленной уверенностью в ее победе.

«Со времени образования советских республик, — провозглашала первая же фраза старой конституции, — государства мира раскололись на два лагеря: лагерь капитализма и лагерь социализма». Создание СССР объяснялось прежде всего военной угрозой: «Неустойчивость международного положения и опасность новых нападений делают неизбежным создание единого фронта советских республик перед лицом капиталистического окружения». Завершалась же «Декларация» вызывающим лозунгом, который и давал основание для негативного отношения к СССР, боязни его на протяжении всего времени его существования: «Новое союзное государство… послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительном шагом на пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику»[247].

Изъятием «Декларации» коренные перемены не ограничивались. В проекте новой конституции трансформировалась суть того, что содержалось и во втором разделе старой. Особенно необычной выглядела 11-я глава «Избирательная система», о которой столько раз заявляли как о самом главном Молотов и Сталин.

Согласно статьям 9 и 10 Конституции 1924 г., верховный орган власти, Съезд советов СССР, составлялся «из представителей городских советов и советов городских поселений — по расчету 1 депутат на 25 000 избирателей, и представителей сельских советов — по расчету 1 депутат на 125 000 жителей»[248]. Таким нескрываемым неравенством юридически закреплялся классовый характер политического строя, диктатура пролетариата, его правовые преимущества и руководящая роль по отношению к крестьянству.

Избрание же делегатов на Съезд советов СССР проводилось не населением страны непосредственно, а своеобразными выборщиками:

«а) непосредственно на съездах советов союзных республик, не имеющих краевого и областного деления; б) на краевых и областных съездах советов в союзных республиках, имеющих краевое и областное деление; в) на съездах советов советских социалистических республик Азербайджана, Грузии и Армении и па съездах советов автономных республик и областей, как входящих, так и не входящих в состав краевых и областных объединений»[249].

...Теперь же принципиально иной избирательной системе посвящалась отдельная глава, 11-я. Статья 134-я провозглашала: выборы «производятся избирателями на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании», а статьи со 135-й по 140-ю раскрывали столь необычные для населения страны понятия «всеобщее» («независимо от… социального происхождения и прошлой деятельности»), «равное», «прямое» и «тайное». Кандидаты при выборах выставлялись не по производственному принципу — от фабрик, заводов, шахт и т.п., как ранее, а от избирательных территориальных округов. Право же выставления кандидатов закреплялось «за общественными организациями и обществами трудящихся: коммунистическими партийными организациями, профессиональными союзами, кооперативами, организациями молодежи, культурными обществами»[250]. Так формулировалось то, о чем Сталин три месяца назад сказал Рою Говарду.

В целом новая избирательная система лишала пролетариат даже призрачных, фиктивных его преимуществ, а вместе с тем и ставила под сомнение дальнейшее использование такого основополагающего для марксизма, для ленинизма, для партии понятия, как диктатура пролетариата.

...Фиксировал предлагаемый на обсуждение пленума проект и иные, столь же принципиально важные изменения. Так, статья 17-я старого Основного закона подчеркивала, что ЦИК СССР «объединяет работу по законодательству и управлению Союза Советских Социалистических Республик и определяет круг деятельности президиума Центрального исполнительного комитета и Совета народных комиссаров Союза Советских Социалистических Республик». Новая же конституция предлагала установить четкое разделение власти на две ветви. Статья 32-я ее гласила: «Законодательная власть СССР осуществляется исключительно Верховным Советом СССР», а статья 64-я устанавливала, что «высшим исполнительным органом государственной власти Союза Советских Социалистических Республик является Совет народных комиссаров СССР». Последний, в соответствии со статьей 65-й, был «ответственен перед Верховным Советом СССР и ему подотчетен, а в период между сессиями Верховного Совета — перед президиумом Верховного Совета СССР, которому подотчетен»[252].

Имелось в проекте и еще одно, не менее значимое нововведение. Впервые декларировались независимость судей, подчиненность их только закону и открытость разбирательств во всех судах, а также устанавливалось избрание народных судей (низшей судебной инстанции) «гражданами района на основе всеобщего, прямого и равного избирательного права при тайном голосовании» (статьи 109, 111 и 112)[253].

В прежнем виде осталась лишь такая норма, как непостоянность работы будущего советского парламента. Если прежде сессии ЦИК СССР должны были собираться между съездами не менее трех раз, то есть каждые восемь месяцев, то теперь сессии уже Верховного Совета предполагалось созывать два раза в год.

Но все же самым серьезным являлось то, что все новации перечеркивали не столько суть конституции 1924 г., сколько «Программу Коммунистического Интернационала», принятую на его VI конгрессе 1 сентября 1928 г. в редакции, предложенной программной комиссией под председательством Н.И. Бухарина. Она требовала ото всех без исключения коммунистов безоговорочного принятия следующих положений: ,

«Государство советского типа, являясь высшей формой демократии, а именно пролетарской демократией, резко противостоит буржуазной демократии, представляющей собой замаскированную форму буржуазной диктатуры. Советское государство пролетариата есть его диктатура, его классовое единовластие. В противоположность буржуазной демократии оно открыто признает свой классовый характер, открыто ставит своей задачей подавление эксплуататоров в интересах громаднейшего большинства населения. Оно лишает своих классовых врагов политических прав, и оно может, при особых исторически сложившихся условиях, давать ряд временных преимуществ пролетариату в целях упрочения его руководящей роли, по сравнению с распыленным мелкобуржуазным крестьянством…

Право переизбрания депутатов, право их отзыва, соединение исполнительной и законодательной власти, выборы не по территориальному, а производственному принципу (от фабрик, мастерских и т.д.) — все это обеспечивает рабочему классу и идущим под его гегемонией широким массам трудящихся систематическое, непрерывное и активное участие во всех общественных делах — хозяйственных, общеполитических, военных и культурных — и тем самым проводит резкую разницу между буржуазно-парламентской республикой и советской диктатурой пролетариата…

В области общеполитических прав Советское государство, лишая этих прав врагов народа и эксплуататоров, впервые до конца уничтожает неравенство граждан, основанное при эксплуататорских системах на различии пола, религии, национальности…»[254]

Не просто отбрасывая эти положения, но и открыто ревизуя их, авторы проекта новой конституции непременно должны были помнить, как произошло возвращение в партию ее «блудных сынов» — известных троцкистов К.Б. Радека, И.Т. Смилги, Е.А. Преображенского. Вспомнить содержание письма, написанного от их имени Радеком и опубликованного в «Правде» 13 июля 1929 г.:

«Самый важный вывод, который мы делали из политики ЦК партии, заключался в том, что эта политика неизбежно ведет к скату от диктатуры пролетариата и ленинского пути к термидорианскому перерождению власти и ее политики и к сдаче без боя завоеваний Октябрьской революции. Самое важное обвинение, которое мы предъявляли руководству партии, заключалось в том, что это руководство, хотя и против своей воли, способствует такому скату, не борется с элементами перерождения в партии и с ее правыми элементами и в наиболее острый момент экономического кризиса (в мире — Ю.Ж.) будет искать выхода на путях правой политики, на путях уступки кулаку, отказа от монополии внешней торговли и капитуляции перед мировым капитализмом»[255].

Нет, тогда сталинская группа отказалась от правой политики, не пошла на уступки кулаку, сохранила в неприкосновенности государственную монополию на внешнюю торговлю. Но теперь уже не только троцкисты, сторонники Зиновьева, даже правые, вообще все участники пленума с полным на то основанием могли расценить предложенный им для одобрения проект новой конституции как неоспоримое доказательство состоявшегося термидорианского перерождения власти, вернее — сталинской группы, ее капитуляции перед мировым капитализмом, пусть даже и в такой форме, как чисто юридический документ.

Потому-то Сталину и пришлось построить свой доклад так, чтобы полностью обезопасить себя и своих соратников от обвинений в ревизионизме и оппортунизме, сосредоточиться на обосновании тех коренных перемен, которые произошли в стране с 1924 г. в области экономики, классовой структуры, взаимоотношений народов СССР.

...Изменения в области классовой структуры: «…Взять, например, рабочий класс СССР. Его часто называют, по старой памяти, пролетариатом. Но едва ли его можно назвать пролетариатом в собственном смысле слова… Пролетариат — это класс, эксплуатируемый капиталистами. Но у нас класс капиталистов ликвидирован, орудия и средства производства отобраны у капиталистов и переданы государству, то есть организованному в государство рабочему классу… Можно ли после этого назвать рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя… Наше советское крестьянство является совершенно новым крестьянством. …Наше советское крестьянство есть колхозное крестьянство… Изменился… состав интеллигенции… самый характер деятельности интеллигенции… Она является теперь равноправным членом общества, где она вместе с рабочими и крестьянами, в одной упряжке с ними, ведет стройку нового, бесклассового социалистического общества». ( глава 9 )

...Сделал акценты Сталин в докладе на другом. Во втором (практически первом) разделе, «Изменения в жизни СССР за период с 1924 г. по 1936 г.», он охарактеризовал текущий момент как «последний период НЭПа, конец НЭПа, период полной ликвидации капитализма во всех сферах народного хозяйства». Вместе с тем повторил и собственный тезис полугодовой давности об исчезновении в Советском Союзе классического пролетариата. «Наш рабочий класс… часто называют по старой памяти пролетариатом», — сказал он и пояснил: «Наш рабочий класс не только не лишен орудий и средств производства, а наоборот, он ими владеет со всем народом… Можно ли после этого назвать наш рабочий класс пролетариатом? Ясно, что нельзя»[349]. Делегатам давалась возможность самим прийти к логическому заключению: раз нет пролетариата, то не может быть и его диктатуры.

В следующем разделе, «Основные особенности проекта конституции», Сталин раскрыл свое понимание сложившейся в стране формации. Подчеркнул ее основу — уже возникшую, утвердившуюся, ставшую господствующей социалистическую собственность. Пояснил — ею являются «земля, леса, фабрики, заводы и прочие орудия и средства производства». Обобщил — «проект конституции опирается на эти и подобные им устои социализма, он их отражает, он их закрепляет в законодательном порядке». Сделал тем самым реверанс в адрес левых. Однако вскоре, в пятом разделе доклада, посвященном анализу поправок и дополнений к проекту, Сталин снова вернулся к характеристике реальной формации, категорически потребовал сохранить в неприкосновенности первую статью, объявляющую Советский Союз «государством рабочих и крестьян»[350], недвусмысленно подчеркнул: ни о какой диктатуре пролетариата речи больше быть не может.

Не довольствуясь тем, Сталин еще дважды вернулся к этой, не только по его мнению, ключевой проблеме. Сначала, несомненно подыгрывая левым, он отметил, что в СССР «государственное руководство обществом (диктатура) принадлежит рабочему классу как передовому классу общества». А затем, открыто полемизируя с ними же, оценивающими проект как «сдвиг вправо», как «отказ от диктатуры пролетариата», как «ликвидацию большевистского режима», парадоксально объяснил новую, предлагаемую проектом конституции социальную базу как «расширение базы диктатуры рабочего класса и превращение диктатуры в более гибкую, стало быть, более мощную систему государственного руководства обществом»[351].

И все же о самом важном, основополагающем, фундаментальном Сталин позволил себе сказать лишь в конце пятого раздела доклада. Решительно отклонив поправку, требовавшую «запретить отправление религиозных обрядов… как не соответствующую духу нашей конституции», он остановился на предлагаемой поправке к статье 135, которая предусматривала сохранение лишенцев. Он сказал:

«Я думаю, что эта поправка также должна быть отведена. Советская власть лишила избирательных прав нетрудовые и эксплуататорские элементы не на веки вечные, а временно, до известного периода… Не пришло ли время пересмотреть этот закон? Я думаю, что пришло время». Не ограничиваясь этим, Сталин добавил крамольное, с точки зрения ортодоксов: «Говорят, что это опасно, так как: могут пролезть в верховные органы враждебные советской власти элементы, кое-кто из бывших белогвардейцев, кулаков, попов и так далее. Но чего тут, собственно, бояться? Волков бояться — в лес не ходить. Во-первых, не все бывшие кулаки, белогвардейцы или попы враждебны советской власти. Во-вторых, если народ кой-где и изберет враждебных людей, то это будет означать, что наша агитационная работа поставлена плохо, а мы вполне заслужили такой позор»[352]. ( глава 12 )

Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. http://lib.rus.ec/b/122659